Собаки умеют смеяться, но мы не видим, как они это делают

Наблюдать за игрой собак – огромное удовольствие. Взять, к примеру, двух золотистых ретриверов, с которыми я работаю последние несколько месяцев: на каждом занятии они устраивают мне настоящее представление. Мальчишки носятся друг за другом, валяются, щиплют за ноги. И хотя щипки наверняка бывают довольно болезненными, их игра не перерастает в сколько-нибудь серьёзный конфликт. Более того, во время игры они буквально давятся от смеха.

«Давятся от смеха? Собаки? Ты знаешь, что говоришь?» – представляю, сколько комментаторов захотят меня поддеть таким образом. Да, я знаю. А вы знаете, что если пощекотать крысе живот, она завизжит от смеха? Проблема лишь в том, что услышать крысиный смех мы не в состоянии, поскольку его частота составляет около 50 кГц, то есть находится далеко за рамками возможностей человеческого слуха.

Феномен крысиного смеха обнаружил несколько десятилетий назад американский нейробиолог Яак Панксепп. Он заметил, что крысы во время игры издают короткие всплески высокочастотного звука. Чтобы выяснить, является ли этот звук формой смеха, Панксепп щекотал подопытным грызунам животы и шеи, и при щекотке звук раздавался гораздо чаще, чем когда крысы играли.

Но почему он решил, что звуки, которые издают крысы, на самом деле являются смехом, а не, к примеру, сигналами боли? Ответ – в аналогиях с человеческим поведением. Сравнив вокализации крыс с тем, как смеются дети, Панксепп обнаружил несколько любопытных параллелей:

1. крысы больше всего смеются до наступления половой зрелости;
2. если напугать крыс, когда вы их щекочете, они перестают смеяться;
3. молодые крысы предпочитают общаться со взрослыми крысами, которые много смеются;
4. крысы, которые те, кто испытывает социальную изоляцию, больше смеются, когда им разрешают общаться с другими крысами.

По мнению Панксеппа, подобное сходство можно считать доказательством того, что звуки, издаваемые крысами, «соответствуют человеческому смеху». Он предполагает, что радость и другие эмоции, которые мы испытываем, связаны с неврологическими процессами, а механизмы, лежащие в основе смеха, эволюционно очень стары и поэтому глубоко укоренены в мозге. Не только в человеческом, разумеется.

Да, люди, в отличие от крыс, смеются не только когда их щекочут или во время игры. У нас смех распространился и на другие социальные контексты, но остался, несмотря ни на что, таким же «животным» по сути. Древнее происхождение смеха торчит отовсюду, и наилучшим чувством юмора обладают те, кто больше всего смеются во время щекотки – недаром Дарвин отметил, что юмор можно описать как нечто, щекочущее разум.

На что похож смех у собак?

«Ржут как кони» – совсем не про то, как смеются собаки. Смех большинства животных, включая собак, абсолютно не похож на человеческий. В нашем понимании «смех» означает «яркие и довольно громкие звуки», в то время как собачий смех представляет собой относительно тихое фыркание, чихание или глубокое дыхание.

Способностью громко смеяться обладают лишь очень немногие виды животных. Фото Mohan Nannapaneni/Pexels

Первым, кто начал изучать смех у собак, был хорошо известный среди любителей животных австрийский учёный-зоолог Конрад Лоренц. Он отметил, что собаки во время интенсивной игры издают характерные звуки, тяжело дыша и приподнимая головы. Именно Лоренц назвал это поведение смехом, по аналогии с «игровым лицом» обезьян – оно тоже ассоциируется с тяжёлым дыханием или смехом.

Исследуя возникновение смеха, Лоренц высказал предположение, что смех развился из агрессивного сигнала, когда животное широко открывает рот и показывает свои зубы, однако впоследствии эта теория не нашла подтверждения. Позднее возникла гипотеза, что прообразом смеха было затрудненное дыхание, возникающего во время игры, но и её сейчас нередко подвергают сомнению.

Почему мы не видим, что животные смеются?

Смех подавляющего большинства животных звучит довольно тихо. Способностью громко смеяться обладают лишь очень немногие виды, среди которых слоны, тюлени и, разумеется, человек. В этом смысле особенно примечательно, что мы – единственный вид человекообразных обезьян, которому досталась такая особенность.

Даже если бы собаки умели хохотать, им всё равно приходилось бы воздерживаться от громких звуков. Фото Gabe/Pexels

Способность громко смеяться человек получил благодаря изменениям в анатомии, возникшим вследствие перехода к прямохождению. Как полагают учёные, по мере того как в ходе эволюции человек «выпрямлялся», ему всё меньше нужно было использовать грудь для управления руками во время ходьбы. Это позволило лучше контролировать дыхание, что, в свою очередь, дало возможность создавать звуки с помощью голосовых связок. Но технические возможности речевого аппарата – не главное, почему человек может позволить себе смеяться «во весь голос».

Даже если бы дикие животные умели хохотать, им всё равно приходилось бы воздерживаться от громких звуков. Дело в соблюдении элементарной осторожности: смех может привлечь к животному ненужное внимание, тогда как вздохи или фырчание слышат только те, кто участвует в игре. В этом отношении слонам и крысам повезло - первые живут большими группами и не так уязвимы для хищников, ну а смех вторых настолько пронзителен, что окружающие его попросту не слышат.

Зачем нам нужен смех?

Широкое распространение смеха среди животных самых разных видов вряд ли является случайным. Разумно предположить, что с этим поведением связаны какие-то преимущества для выживания, поскольку, как известно, эволюция редко сохраняет что-либо просто так. К сожалению, в случае со смехом характер преимуществ до сих пор остается под вопросом.

Учёные считают, что смех является частью арсенала так называемых «игровых сигналов». Фото Gabe/Pexels

В контексте отношений между людьми значение смеха сложно переоценить. Смех выполняет множество важных функций – синхронизирует эмоции внутри группы, выступая в качестве индикатора готовности к сотрудничеству и тем самым способствуя повышению сплоченности, уменьшает стресс в сложных ситуациях и, будучи искренним, вызывает положительные отклики слушателей по отношению к смеющемуся человеку.

С животными ситуация сложнее. Самая распространенная гипотеза – смех способствует продолжению игры. Учёные считают, что он является частью арсенала так называемых «игровых сигналов», которые широко используются многими животными. Собаки, как известно, приглашают к игре, вытягивая передние лапы и склоняя голову, но подняв при этом нос, шимпанзе демонстрируют особое игровое выражение лица, напоминающее широкую улыбку, и тому подобное.

Смысл таких сигналов – сообщить участникам «схватки» о дружеских намерениях, о том, что, в отличие от настоящей драки, цель взаимодействия не в том, чтобы причинить друг другу боль. Учитывая, насколько важное значение имеет игра в процессе развития животных, эта гипотеза кажется вполне разумной.

Помимо прочего, она позволяет объяснить, почему молодые животные смеются чаще взрослых. Молодёжь постоянно затевает довольно жёсткие игры-драки, в ходе которых «соперники» кувыркаются и покусывают друг друга, часто с эффектом щекотки. Смех оказывается здесь очень востребованным, прежде всего как эффективное средство разрядки неизбежно возникающего между партнёрами напряжения.

Смех – удивительный феномен. За последнее десятилетие интерес к нему со стороны когнитивистов и неврологов все больше растет, особенно в контексте «сопряженного» мозга, то есть социальной деятельности, при которой происходит синхронизация мозговой деятельности двух или более существ. Есть гипотеза, объясняющая подобного рода связи действием так называемых зеркальных нейронов, но лежащие в их основе механизмы всё еще плохо изучены.

Как бы сильно ни хотел человек «монополизировать» смех, ничего у него не получится. Объективные данные говорят, что смеяться умеют многие животные. Когда биоантрополог Саша Винклер и специалист по коммуникациям Грегори Брайант изучили поведение 65 видов живых существ, включая австралийских кенгуру и несколько видов птиц, они обнаружили, что все они способны демонстрировать смех. Как подсказывает логика, их открытие – лишь верхушка айсберга.

Фото almavanta/Pixabay